¡RA! Форум Русская Аргентина

Мы живем в Аргентине, информация об Аргентине и просто общение для всех, кто интересуется Аргентиной.
Часовой пояс: UTC − 3 часа Текущее время: 28 мар 2024, 05:44



Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 24 ] 
На страницу Пред.  1, 2, 3  След.
Автор Сообщение
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 21:49 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
Сейчас правительство озабочено проблемой безопасности: в стране силён криминал, регулярно случаются убийства. Границы охраняются слабо, полиция коррумпирована, армия просто уничтожена (Киршнеры проделали колоссальную «работу» по её уничтожению — даже более радикальные Чавес и Ортега такого не творили, а наоборот, перевооружали и модернизировали армии, ограничившись увольнением и посадками нелояльных офицеров), через страну идёт наркотрафик. На борьбу с криминалом брошены значительные силы,а сейчас правительство дополнительно готовит пакет законов, направленных на ограничение миграции, в особенности из соседних стран, вроде Боливии. Киршнеры в своё время широко «открыли ворота», в результате чего в страну буквально вломился наркотрафик, а кроме того, в Аргентину массово поехали граждане других стран, скрывающиеся от закона на родине. За 10 лет в страну въехало более двух миллионов новых жителей, у многих из которых были проблемы с законом. Выдворить же кого-то из них, даже в случае нарушения закона, практически невозможно — за те же 10 лет выслали что-то около ста человек. Такая ситуация спровоцировала некоторое межэтническое напряжение внутри аргентинского общества, а также резко повысила криминогенность страны. Патрисия Бульрич, министр безопасности, лоббирует усиление контроля границы и привлечение к её охране более двух тысяч новых инспекторов (этого, впрочем, всё равно недостаточно, однако это лишь первый шаг). С полицией тоже всё сложно: она зачастую непрофессиональна и плохо обеспечивается. Однако и в этой сфере идут изменения: в последнее время в прессе и на общественных площадках серьёзно обсуждаются проблемы самообороны: в Аргентине много грабят, и грабителей периодически убивают. Ситуация, когда после убийства грабителя человека сажают, становится нетерпимой, и, возможно, не за горами «раскрутка гаек» в области гражданского оружия и расширения прав на самооборону.

Отдельно здесь стоит «женский вопрос». Масштабная проблема фемицидов освещается довольно широко, регулярно проходят марши, посвящённые этой проблеме. Недавно был принят правительственный Plan contra la violencia de género (план против насилия на гендерной почве, 2016); о его работе пока говорить рано, однако могу точно констатировать, что общественное мнение сконцентрировано на проблемах фемицидов гораздо сильнее, чем во времена «феминистки» Киршнер. Проблема в том, что в проблему убийств женщин на почве ненависти (ревность, собственничество, etc) постоянно лезут левые, которые используют её для провозглашения своих лозунгов, что сильно затрудняет её решение. Судите сами: на последний #NiUnaMenos, посвящённый зверскому убийству несовершеннолетней Лусии Перес, которую, помимо изнасилования, насадили на палку, пришли леваки. И они, на марше, посвящённом абсолютно дикому убийству девочки 16 лет, изрисовали стены лозунгами «Свободу Палестине», «Смерть Папе», «Макри — узурпатор». Убийцами были, к слову, никак не католические фундаменталисты, а безродная наркоманская шваль, типичный электорат левых партий. Какое отношение к этому имеют Папа (один из наиболее последовательных про-женских политиков мирового уровня) и Палестина, где, к слову, с женщинами вытворяют подобные вещи каждый день?

Но леваков такие вопросы не смущают, у них же общественное благо и светлое будущее. Ради них можно прийти на поминальный марш и орать лозунги про Палестину и рабочий класс. Ещё, наверное, можно насиловать собственных детей, грабить, считать целую нацию тупым быдлом, не способным навести порядок в собственных бумажниках, сотрудничать с террористами и защищать их и врать, врать, врать.


Вложения:
Комментарий к файлу: Китти Сандерс и Патрисия Бульрич, министр безопасности Аргентины

Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
Теги
Обсуждение книг о современной политике Аргентины и Латинской Америки русского автора KITTY SANDERS
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 21:50 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
Работа в сфере молодёжной политики ведётся в ином, по сравнению с Киршнер, русле. Киршнер была левой перонисткой, и действовала методами Перона: личная преданность вождю, невзирая на его правоту или неправоту. Перонизм сам по себе связан с тем, что молодёжь экспроприируется вождём и созданными им структурами для того, чтобы защищать его, если вдруг «неправильным» гражданам и парламентской оппозиции что-то не понравится и они начнут выступать.

Фактически, идеалом Перона было что-то типа Гитлерюгенда или раннебольшевистской пионерии, но более «персоналистски мыслящих», базирующих своё мировоззрение не на каких-то идеологических принципах (классовая борьба, расовая теория), а на личной преданности вождю. В результате работы киршнеристов с молодёжью общество было сильно расколото. Не-киршнеристские идеи вызывали ненависть и презрение, и сторонники Кристины часто показывали себя абсолютно антинационально мыслящими манкуртами. Например, когда за Макри проголосовала провинция Кордова, киршнеристы заспамили соцсети призывами «не ездить отдыхать к людям, показавшим свою ненависть к оставшейся стране». Учитывая, что за Макри в итоге оказалось большинство, понятно, что логика левых не изменилась: «Кто не за нас, тот враг, пусть умрёт от голода». Народ, короче говоря, попался не тот — дрянь народишко, не голосует правильно. Где-то я уже слышала такое.

Администрация Макри ставит на «внеидеологическое воспитание», интеграцию в социум и развитие професиональных и полезных навыков, следуя классической правой иберо-американской традиции. В 2016 году был принят План по молодёжи. Помимо всего прочего, планируется открыть по всей стране сеть Casas del Futuro («домов будущего»), где молодым людям 15-24 лет будут давать различные мастер-классы и проводить с ними различные занятия, чтобы обеспечить бо´льший доступ к образованию и рынку труда. Преподаётся там многое, от танцев и спорта до робототехники, языковых курсов, мастер-классов по журналистике, фотографии и гендерным вопросам. Также обсуждаются проблемы сексуальности, наркомании и тому подобное. Нельзя сказать, что я считаю эту систему эффективной (не думаю, что государству следует доверять функцию воспитания — об этом, собственно, повествует моя книга Brotes Pisoteados), однако для откровенно бедных районов это может сработать хотя бы тактически. На стратегическое решение проблемы у Аргентины попросту нет денег.


Вложения:




Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 21:54 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
Экономическая политика

Макри и министра экономики Прат-Гая часто обвиняют в том, что они проводят ту же политику, что и Мартинес де Ос («неолиберальный» экономист последней военной хунты) и администрация Карлоса Менема. Я бы не сказала, что политика «та же самая», однако замечу, что действия администрации Макри в этой сфере вызывают смесь из восторга и лёгкой досады.

Почему восторг? Потому что изменения происходят постоянно, они эффективны и эффектны. Например, спустя несколько дней после вступления в должность, Макри отменил cepo cambiario — систему контроля над валютными операциями. Это было очень впечатляюще. Система, которая держала аргентинцев в роли каких-то несамостоятельных рабов государства, не способных распоряжаться собственными деньгами; система, из-за которой люди, получающие деньги из-за рубежа, терпели огромные убытки; система, помогавшая удерживать завышенный чуть ли не в два раза курс песо, была ликвидирована меньше, чем за неделю. Это выглядело, как будто к умирающему от тяжёлого приступа астмы подошёл какой-то человек, тронул его пальцем, и приступ моментально прошёл.

Песо рухнул на 40%. Жить незамедлительно стало гораздо легче. Сейчас курс примерно 15.3 за доллар; за последние пару лет он шевелился где-то в пределах 8.5-9.5

Доверие к Аргентине со стороны инвесторов сильно выросло. В апреле страна, после продолжительной изоляции, вернулась на мировой долговой рынок, завершив размещение облигаций, в результате которого смогла привлечь 16,5 млрд долларов. Сейчас Макри пытается добиться такого же доверия у граждан и убедить их начать возвращать деньги, которые они хранят за рубежом, в Аргентину. Добиться этого непросто: все прекрасно помнят, как в ранних 2000-х людям просто запретили снимать деньги со счетов, вызвав массовые беспорядки, а потом ввели дикие ограничения и налоги на обмен и получение валюты.

Правительство и президент отменили значительное число налогов на экспорт сельскохозяйственной продукции, снизили подоходный налог на физических лиц, взялись за сокращение госаппарата, уволили кучу чиновников, назначили новых судей Верховного суда и президента Центробанка, взялись чистить киршнеристские агентства, предоставлявшие ложную статистику, а также начали работу с американскими хедж-фондами и итальянскими кредиторами, поставив выплату долгов в приоритет. Ещё Аргентина полностью расплатилась с Боливией за газ (Эво Моралес крайне негативно отнёсся к победе Макри и начал намекать на «переворот» в стране).

Новое правительство делает сильную ставку на бизнес и пытается разрушить старую зарегулированную систему и создать новую — простую и прозрачную. Недавно был анонсирован закон, согласно которому фирму можно будет открыть за 24 часа (до этого процесс открытия собственной фирмы мог занять от нескольких недель до нескольких месяцев и мог завершиться самым непредсказуемым образом: Киршнер буквально ненавидела бизнес и старалась максимально ослабить его и усилить государство и личные персоналистские институты). Сам Макри не раз выражал симпатии к чилийской модели; к тому же Макри и Себастьян Пиньера (президент Чили в 2010-2014 от правых сил) давние друзья. Макри также сильно заинтересован в Тихоокеанском Альянсе — правом, рыночном экономическом блоке в Латинской Америке, который, в отличие от левого Меркосур, динамично развивается и постоянно наращивает мощности.

В результате сельское хозяйство начало подавать признаки жизни. Получив доступ на внешние рынки, аргентинцы стали активно возвращаться в большой мир. Агросектор начал постепенно… ещё не ходить, но шевелить ногами: планируется увеличение посевных площадей под кукурузу и пшеницу (в 2017-2017 ожидается увеличение объёмов производимой пшеницы), сильно увеличены площади под подсолнечник. На подсолнечное масло сейчас хороший спрос на мировом рынке (в нынешнем году Аргентина сильно уступила конкурентам — Украине и России, поэтому на будущий год запланировано увеличение посевных площадей и наращивание производства масла). Объём закупок сельхозтехники уже вырос на 15%, а удобрений — на все 50%. К 2020 году ожидается пятидесятипроцентный рост в животноводческой и растениеводческой областях. Это не пустые обещания: уже сейчас Аргентина сильно нарастила объёмы продаваемой пшеницы и нашла новых торговых партнёров; сейчас пшеницу покупают Индонезия, Вьетнам, Южная Корея и Таиланд. Улучшение вроде бы наметилось и на рынке морепродуктов (по крайней мере, Аргентина хотела увеличить поставки креветок в Россию), однако небольшим и средним хозяйствам по-прежнему очень тяжело выживать. Впрочем, для агросектора год — это не срок; думаю, что в 2018 году всё будет уже значительно веселее, особенно если правые возьмут большинство в парламенте, и правительство сможет принять ещё более эффективные меры по дерегуляции и децентрализации рынка.

Другим видам бизнеса тоже стало полегче. Альберто Гримольди, глава одной из крупнейших в Латинской Америке обувных компаний Grimoldi, недавно объявил, что корпорация накопила достаточно сил, чтобы совершить экспансию на европейские рынки и всерьёз начать конкурировать с китайскими производителями в Германии. При этом непосредственно деятельность Макри комментировать он отказался.

Была проведена таможенная реформа: сейчас небольшие посылки доставляют на дом (раньше вы шли и от двух до шести часов ждали в центре выдачи на таможне, где вам всегда могли отказать, особенно если там лежат новые вещи (вдруг вы их не для себя, а для омерзительного спекулянства заказали?!). За большими всё равно нужно ходить в центр выдачи и ждать там часами.

В рамках сокращения госрасходов Макри также взялся за систему субсидий на ЖКХ. В результате бюджет выиграл, хотя коммунальные услуги выросли в цене в несколько раз. Левые незамедительно отреагировали, назвав происходящее tarifazo и попытавшись вывести людей на улицы. Раньше, из-за постоянных перебоев с электроэнергией, на улицы выходили сотни тысяч человек, требовавших отставки Киршнер. В связи с резким повышением тарифов при Макри в стране прошло несколько разнородных протестов, но они не вылились в что-то значительное. Самые масштабные протесты были в Хухуе, во время ареста Милагро Салы, но и там поднялось не «разгневанное население», а конкретные леваки и киршнеристы, которых лишали кормушки.


Команда Макри попыталась быстро и эффективно решить проблему инфляции, ставшую настоящим бичом Аргентины с приходом к власти запредельно некомпетентного популиста Перона, сломавшего традиционную политическую систему страны. Киршнеры, будучи перонистами левого толка, инфляцию нежно любили и лелеяли. Предыдущее правительство, существовавшее в условиях постоянного бюджетного дефицита, решало этот вопрос просто: допечатывало деньги, разгоняя инфляцию ещё сильнее. В это трудно поверить, но находились люди, которые это оправдывали, примерно в тех же терминах, в каких известный Александр Дугин оправдывал коррупцию в России. «Ну и что, что инфляция, зато она, во-первых, патриотическая, во-вторых, благодаря ей мы побеждаем американские фонды-стервятники, а также нам постоянно повышают зарплаты».

Я бы хотела сообщить радостные новости про победу над инфляцией, но не могу. И вот здесь самое время перейти от «вострога», упомянутого выше, к «лёгкой досаде». Почему я её испытываю? Потому, что я человек, а человеку свойственно, видя хорошее, хотеть лучшего. Т.е. эта досада в основном субъективна и обусловлена тем, что я симпатизирую более либертарианским реформам в экономике и более антикоммунистическим действиям в политике. Это не то, чтобы недовольство, а скорее беспокойство за будущее и моё личное видение ситуации, отличающееся от официального.

Аргентинская администрация, несмотря на её компетентность, решительность и молодость (Макри и его команда, на мой взгляд, впечатляют сильнее, чем другие правые правительства, пришедшие к власти в 2016), всё-таки временами бывает чересчур этатистской и нерешительной. Побороть инфляцию при помощи оптимизации госаппарата и его поправения — это примерно как лечить воспаление лёгких куриным супом, слабыми антибиотиками и горчичниками. Это, безусловно, лучше, чем никак не лечить, или вообще заставлять больного бегать голым по морозу, однако названных мер недостаточно.

Я понимаю, зачем они осторожничают и тянут: во-первых, боятся (и небезосновательно), что, если раскрутить все гайки разом, система пойдёт вразнос, а что будет с песо — я даже не представляю. Во-вторых, рушится пусть неэффективная, уродливая и громоздкая, но всё же система торговых, кредитных и политических связей, складывавшаяся в регионе много лет, поэтому все пытаются избегать резких движений. Например, Бразилия, один из основных торговых партнёров Аргентины, находится в политическом и экономическом кризисе, а её президент Мишел Темер — это не Макри, он не настолько решителен и компетентен. В-третьих, и в-главных, у Макри нет большинства в правительстве, а против жёстких реформ правого, тем паче — либертарианского толка, выступят как киршнеристы, так и «массисты» (сторонники Серхио Массы). Т.е. ломается не только внутренняя система, но и структура внешних связей, и их характер, и всё это — в условиях шаткой политической стабильности, обсусловленной скорее шоковым состоянием оппонентов и дикой усталостью от левых, нежели какими-то реальными договорённостями и консенсусами. Весь аргентинский политический консенсус сегодня строится на доверии нации президенту и отвращении к киршнеризму. Поэтому да, в осторожной тактике есть своя логика, и такое поведение аргентинского правительства вполне понятно. Но важно понимать, что первоначальный «шок», предохраняющий от болевых ощущений, вызванных реформами, пройдёт, и продолжать операцию придётся по-живому; наркоза (т.е. лишних денег) у Аргентины нет.

Иными словами — правительству бы чуть больше либертарианского подхода и поменьше этатистского, половинчатого, заигрывающего и с правыми, и с левыми. Эффективность таких осторожных действий не очень высока, а вот дискомфорт они доставляют всем. Вот, например упомянутая выше таможенная реформа. Она половинчатая. Как должна выглядеть реальная таможенная реформа? Человек, заказывающий себе что-то из-за рубежа, не должен вообще соприкасаться с государством (разве что с курьером, если доставкой занимается государственная почта). В Аргентине заказавший должен пойти в налоговую с чеком от Амазона и заплатить налог. Так и осталось, только налог, кажется, снизили, да небольшие посылки стали привозить на дом. Но государство вообще не должно иметь права лезть в заказы частных лиц! Уменьшить его аппетиты — это не выход, государству нужно запретить входить на такие территории, а для верности — попросту расформировать структуры и секретариаты, которые отвечали за эту грабительскую деятельность.

Привлечение инвесторов. Здесь всё хорошо: Макри выступил в Давосе, он ведёт активную внешнюю политику, практически прописался в Европе; многие интересуются Аргентиной — на днях вот приезжал премьер-министр Японии с целой группой крупных бизнесменов и очень позитивно отзывался о новой политике Аргентины.

Но с другой стороны — как инвесторов привлекли Чили и Парагвай, о которых мы недавно говорили? Или, если кто-то желает поговорить о более известных примерах (хотя Чили, мне кажется, довольно известна) — как действуют Малайзия, Сингапур и т.д.? Они резко снижают налоги, облегчают процессы регистрации компаний, делают их прозрачными и управляемыми, проводят компьютеризацию (Чили при Пиньере, кстати, была дополнительно компьютеризирована), зачастую вообще не берут налогов с «новичков». Конечно, новое правительство снизило налоги, но, кажется, недостаточно сильно. Например, отмену экспортного налога на сою отложили аж до 2018 года — пока его только снизили с 35 до 30%. С налогами на импортную электронику вообще беда: выгоднее слетать в Штаты или съездить в Чили (где электроника стоит дёшево) и купить необходимое там, чем тратить бешеные деньги в Аргентине. Правительство, однако, опасается отменять протекционистские законы, чтобы не пострадали местные производители.

Аргентине нужны радикально оздоровительные меры, ей нужно всестороннее лечение, а не горячий суп, горчичники и жаропонижающее. Сложно привлечь большое количество инвесторов, целый год раздумывая, как бы поаккуратнее впустить на рынок зарубежную электронику и как бы, не разозлив профсоюзы и левых, провести приватизации. Никак. Просто профсоюзы и левых нельзя слушать, они некомпетентны, антинациональны, безграмотны. Их деятельность привела некогда процветавшую страну к краху и бесконечной скачке по инфляционным «смертельным гонкам». Слушать их экономические рекомендации — всё равно, что следовать рекомендациям кондитера, делая коронарное шунтирование.

К тому же они склонны к патологическим каудильистским манерам управления, не имея при этом никаких талантов — Киршнер, например, была именно такой, к той же когорте относятся Чавес, Мадуро, Моралес, Корреа, Ортега (который с перерывами правит в стране с 1979 года, и так и не смог достичь многих сомосовских показателей, равно как и любой другой демократический президент Никарагуа). Т.е. очевидно, что условная «Киршнер» просто не должна иметь возможности прийти к власти, а для этого нужно быть достаточно развитой страной, с сильным агросектором и мощным классом собственников, которые не только не будут голосовать за левых, но и смогут перегирать их экономически и политически. Но для этого нужно, чтобы деньги находились не в руках государства, сидящего на них, как Скупой рыцарь на своих мешках и стенающего, что иначе потекут сокровища его в атласные диравые карманы, а у людей, у частников.

Возвращаясь к инфляции — она есть, она сильна, и побороть её в ближайшие месяцы вряд ли получится (за год не получилось, и она держится на более высоком уровне, чем рассчитывали официальные экономисты). Очень важно снизить безработицу и уровень инфляции в 2017: грядут парламентские выборы, и, если «макристы» смогут выдать хороший результат, они возьмут большинство в парламенте, что значительно облегчит дальнейшие реформы. В целом, я отношусь к грядущим выборам оптимистично: за год Макри провёл целую серию крайне не популярных реформ, после которых в стране выросли цены и тарифы. Президента начали было «валить» привычными способами (обвиняя в антинародной политике и предательстве), однако он поразительным образом сумел восстановить доверие нации, и кампания против него закончилась ничем.

В целом, деятельность нового правительства очень вдохновляет — я видела многих президентов и наблюдала работу многих правительств, и деятельность аргентинского руководства мне видится если не идеальной, то одной из самых впечатляющих на моей памяти. Я бы сказала, что сейчас соотношение хорошего и плохого составляет 75 на 25 (в эти двадцать пять входят рост цен и тарифов, инфляция, оставшаяся в наследство зарегулированность, недостаточные интегрированность и технологичность, а также сохраняющаяся, хоть и прижатая, коррупция); однако в перспективе, если затягивать с решением этих проблем и внедрением открытой рыночной модели, эта ситуация изменится, а внешне залеченные раны, на которые сейчас активно накладывают примочки, останутся незалеченными внутри, и со временем страну опять начнёт лихорадить, появятся нарывы, и нация, которая к тому времени подустанет от Макри, окажется перед дилеммой: выбрать кого-то ещё более жёсткого, чем Макри, эдакого супермена с либертарианскими взглядами, который опять полезет вскрывать раны и чистить их, или расслабиться и дать обмануть себя очередным популистам, у которых всегда наготове морфин. Аргентинцы не всегда делают безукоризненно правильные выборы, отсюда и моё беспокойство. Оно касается не нынешней ситуации — сейчас всё налаживается, а касается скорее ситуации, которая сложится через пару лет.

Что касается регионально-столичных взаимоотношений, то администрация постаралась отойти от известной традиции «абсолютного приоритета Буэнос-Айреса» и усиления его статуса в качестве «региональных врат» и «всемогущего града-вседержителя». В чём-то получилось, в чём-то нет. Многие увидели серьёзную проблему в том, что в 2016 году Макри и администрация столицы сильно раздули и накачали деньгами столичный бюджет (в рамках создания новых масштабных проектов и замены устаревшей инфраструктуры), что вызвало недовольство регионов. Главы регионов отмечают, что «Макри говорит о федерализации, но на самом деле он унитарий». С другой стороны, когда Макри собрал к себе губернаторов провинций для совещания, многие из них сказали, что подобный формат переговоров для них в новинку. Киршнер регулярно приглашала их к себе, но лишь для того, чтобы обсудить свои планы, не давая высказаться присутствующим и не позволяя себя критиковать. Губернаторы попросту отвыкли высказывать своё мнение. Впереди долгое восстановление диалога между центром и регионами. Вернуть доверие не так-то просто, а кроме того, страна остро нуждается в оптимизации, либерализации и дерегуляции управленческой и финансовых систем.

Ещё одной новинкой, презентованной правительством, стал План Бельграно. Это амбициозный проект, призванный решить проблемы бедности и экономико-технологической отсталости северных и северо-западных регионов (Хухуй, Сальта, Сантьяго дель Эстеро, Корриентес, Мисьонес, Формоса, Катамарка, Ля Риоха, Тукуман, Чако), а также решить ряд проблем, связанных с национальной безопасностью. План был воспринят позитивно; аналитики писали, что это отчётливый намёк на федерализацию, которую запланировал Макри, и которую будет проводить новая администрация, в противовес предыдущей. Планируется активное внедрение технологий, направленных на получение энергии из альтернативных источников (энергетическая независимость — важный пункт в стратегии Макри), постройка новых и починка старых дорог, замена или создание жилищной инфраструктуры, обновление и строительство аэропортов и железных дорог. Также правительство собирается более интенсивно проработать концепцию безопасности севера страны во всех отношениях — от защиты и оптимизации грузоперевозок до улучшения качества работы полиции и погранслужб (увеличение штата, более пристальное внимание к их профессиональным качествам и нуждам, закупка оборудования, радаров, etc.) Планируется построить новые школы, больницы и провести водопровод в населённые пункты, до сих пор лишённые этого базового удобства. Словом, ситуация типичная для латиноамериканской правой: молодые технократы прорываются к власти после правления левых, хватаются за голову, оптимизируют бюджет, экономят и параллельно пытаются совершить рывок и уменьшить отставание от развитых стран. В Чили в своё время получилось, посмотрим, что будет в Аргентине.


Вложения:

Комментарий к файлу: Макри изображён в роли грабителя: «Руки вверх! Это tarifazo!»

Комментарий к файлу: Себастьян Пиньера и Маурисио Макри

Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 21:56 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
Внешняя политика

Она достаточно предсказуема и связана с отходом Аргентины от стран-изгоев и социалистических государств, и её переориентацией на более адекватных партнёров. Аргентинское руководство проводит новую, гораздо более открытую политику, привлекая к сотрудничеству США, Японию, страны Европы и Тихоокеанский Альянс.

В вопросе отношений с США и ЕС Макри явно ориентировался на победу Клинтон и продолжение «левоцентристско-глобалистской» линии со стороны крупных держав. Победа Трампа, Брекзит, резкий правый разворот всего региона, неудачи левых во Франции явно застали его врасплох. Ситуация усугубляется тем, что Макри не очень лестно высказывался о Трампе — впрочем, думаю, эта неловкость будет заглажена после их встречи.

Говоря о Трампе, должна заметить, что его победы одновременно и не ждали, и жутко боялись. По принципу: «Он точно не победит, но если вдруг, то это же будет ужас». Я была одной из немногих журналисток, открыто выступавших за кандидатуру Трампа (а не за Клинтон) и доказывавших, что он абсолютно типичный американский правый националист с очень своеобразным бэкграундом и да, довольно циничный. Это, конечно, выпадает из стандартной схемы, чередующей консерваторов и левоцентристов/леволибералов, но Трамп явно будет лучше Клинтон. В том числе, полагаю, и для Латинской Америки — здешние правые и военные уже оживились и составили что-то вроде записки-доклада для своих кругов, в которой перечисляются потенциальные выгоды от победы Трампа. Когда он выиграл, мне пришли поздравления из Перу, Колумбии, Парагвая и Аргентины, и все от военных и юристов/адвокатов правого толка.

В отношении России Макри занял позицию «осторожного охлаждения»: ему определённо не нравится усиление РФ в Аргентине. Так, Буэнос-Айрес отказался от российского кредита на строительство ГЭС. Шли разговоры об удалении из страны российского медиа Russia Today, но в конечном итоге что-то там забуксовало — кажется, RT вещает до сих пор. По неясной причине Россия в нынешнем году не присутствовала на очень значительном событии — сорок второй международной ежегодной книжной выставке Feria Internacional del Libro, на которую съезжаются представители разных стран и приходят десятки тысяч потребителей. До 2016 российский стенд всегда был одним из самых крупных и разрекламированных на мероприятии, а в 2016 я его не нашла; на карте его тоже не было. Может, это обычное совпадение, или санкции так подействовали на экономику РФ, что тамошние власти решили свернуть присутствие в неприбыльных «рекламных» проектах, но факт есть факт, России не было. С другой стороны, правительство Буэнос-Айреса предложило назвать одну из площадей столицы Площадью России, так что… скажем так, аргентинцы могут не любить российское руководство, но они неизменно уважают и ценят Россию.

Новое правительство отказалось поддерживать нелепый и незаконный Меморандум о взаимопонимании между Ираном и Аргентиной (заключённый вопреки аргентинским юридическим нормам и уже давно признанный неконституционным), тем самым вытащив одну из самых ярких антиизраильских «заноз» (Киршнер, как и абсолютное большинство латиноамериканских левых, ненавидела Израиль и выступала с пропалестинских позиций). Министр юстиции Херман Гаравано, давая комментарий по этому поводу, сказал, что новое правительство «на 180 градусов разворачивает государственную политику». Еврейская община — её произраильская часть, по крайней мере, смотрит на нового президента с большими надеждами. В администрации Макри пост министра окружающей среды занимает раввин Серхио Бергман; многие авторитетные деятели общины активно участвуют в национальной и муниципальной политике, в основном связанной с борьбой с человеческим трафиком, работорговлей, нищетой и криминалом. Также представители иудаизма плотно работают с католиками и протестантами в различных межконфессиональных и гуманитарных комиссиях.

Занятно, что Иран, потеряв Аргентину, немедленно усилил свои контакты с оставшимися на плаву левыми режимами Латинской Америки. В августе этого года иранский министр иностранных дел Джавад Зариф предпринял поездку по Кубе, Никарагуа, Эквадору, Чили, Боливии и Венесуэле. Особенно гадко видеть в этом списке Чили — но что поделаешь, Мишель Бачелет сидит уже второй срок, она успела обрасти бронёй из связей и коррупционных связей за свой первый срок (в ходе которого была куда более робкой), обнаглеть и хорошо отъесться. С последними изменениями в избирательном законодательстве Чили она почувствовала себя «реальной силой» и воплощением принципов равенства и социализма. Результат не заставил себя ждать: впервые с 1979 года (когда в Иране произошла «исламская революция», после которой отношения между странами были разорваны) Чили начала налаживать дипломатические отношения с Ираном, и в 2016 открыла в Тегеране своё посольство. Что характерно, Бачелет, которая очень переживает по поводу насилия над женщинами, детьми и ЛГБТ-меньшинствами со стороны проклятых привилегированных христиан, очень лояльно относится к иранским друзьям, вешающим подростков, репрессирующим христианское меньшинство и занимающимся террористической деятельностью по всему миру от Ближнего Востока до Латинской Америки. Она также горячо осуждала зверства чилийской полиции во время разгона массовых протестов студентов, поднятых на бунты Камилой Вальехо, катающейся за деньгами и инструкциями на Кубу. «Зверства» заключались в том, что кого-то ударили дубинкой, кто-то надышался газа, а по некоторым стреляли резиновыми пулями. Очень бы хотелось спросить: как насчёт братских Кубы, Венесуэлы и Ирана, Мишель? Там зверства полиции видны гораздо более выпукло! Мишель, конечно, не ответит: На Кубе, в Венесуэле и в Иране — классово правильные репрессии, поэтому они милы её сердцу, и даже вроде как не репрессии: убивают и сажают ведь проамериканских марионеток, купленных Госдепом, а у марионеток же души нет.

Как мы видим, в списке стран, принимавших гостей из Ирана, нет ни одной правой (Колумбия, Парагвай, Аргентина, Гватемала, Перу, Бразилия) или хотя бы по-настоящему нейтрально настроенной страны (Уругвай). Почему так? Потому о чём сторонникам правоконсервативной западной модели общества говорить с Ираном? Т.е. понятно, что какие-то переговоры будут, и, возможно, даже торговля, к сожалению, будет — мы ведь живём в глобальном мире, но именно «углублять отношения» и проводить «дружеские визиты» никто не станет. «Дружба с Ираном» это осознанный шаг, означающий предельную ненависть к западной цивилизации и её ценностям, это дружба с агрессивным террористическим государством «назло богатым привилегированным колонизаторам». Это шаг, основанный на квазирелигиозной вере в то, что агрессивный антикапиталистический кусок «третьего мира» более достоин, морален и нравственен, и поэтому он должен объединяться и разносить повсюду свою идеологию, уничтожая процветание и свободу во имя «равенства». Это предательство собственной нации и идентичности ради политических выгод и войны с собственной культурой и историей.

Значительно более прохладными стали отношения с Боливией и Венесуэлой. Это не особо удивляет: начиная с протестов по поводу убийства Нисмана Моралес и Мадуро в один голос заявляли, что сотни тысяч протестующих граждан это шпионы, быдло и поклонники диктатуры, а когда к власти пришёл Макри — эти некомпетентные и не понимающие значения используемых слов «президенты» начали намекать на то, что он не легитимен, потому что «возможно, в Аргентине имел место государственный переворот». При этом когда им указывают на их вопиющую нелегитимность (чего стоят регулярные изнасилования национальных Конституций этими «революционерами»), они заявляют, что вы готовите против них войну при помощи США и сальвадорско-колумбийских наёмников, и что они с вами не разговаривают.

Концепции национальной безопасности в Аргентине касаются не столько каких-то внешних врагов или террористов, сколько трафикантов. Основные шаги в области нацбезопасности связаны с усилением контроля границ, улучшения профессиональных качеств полиции, стабилизацией миграционных процессов, ликвидацией или сокращением наркотрафика и преодолении бедности и технической отсталости в северных регионах. Таким образом, Аргентина планирует мирно сосуществовать с соседями, интегрироваться в мир, заводить новых партнёров, аккуратно сворачивать сотрудничество с государствами с плохой репутацией, и совершать технологический, инфраструктурный и экономический рывок.

Подводя итоги, следует отметить, что именно Аргентина возглавила «правый поворот» в Латинской Америке (попытки были и до неё: в Чили приходил Пиньера, в Парагвае — Орасио Картес, однако именно после Макри «посыпалась» вся континентальная левая сеть). Впервые её возглавляет настолько «не-перонистская» команда. И впервые за много лет здесь проводятся такие энергичные реформы. Возможно, Макри и его правительство сделают больше, чем помогут стране выйти из левого тупика. Возможно, у них получится покончить с левоперонистской политической традицией, с популизмом, инфляционизмом и левацким корпоративизмом, который привёл страну к краху. В любом случае, я горжусь тем, что причастна к победе Макри и работаю с его людьми.

Kitty Sanders, 2016


Вложения:

Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 21:58 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
В Аргентине меняется погода?

Президент Аргентины Маурисио Макри принял отставку министра финансов Прат-Гая, на которого возлагались большие надежды (и которые Прат-Гай в изрядной мере оправдал), а само Министерство разделили на две части, Hacienda и Finanzas. Возглавили их Николас Духовне и Луис Капуто. Духовне происходит из Fundación Pensar, это основной think tank, обслуживавший партию Маурисио Макри PRO. и продумывавший её предвыборную стратегию. Pensar занимался разработкой законопроектов, продумывал предвыборную стратегию Макри, проводил конференции, «подбивал» специалистов и воспитывал «молодую партийную элиту». Не могу сказать, что считала его эффективным правым институтом: консерватизмом там и не пахло, чёткими политическими идеями — тоже; было слишком много либерализма и «центристской нейтральности». Молодёжь из партии PRO зачастую вообще не понимала, к какому политическому спектру принадлежала их партия; тем не менее, Макри победил, и роль Pensar в этом была значительной. До победы Макри Fundación Pensar возглавлял философ и социолог Иван Петрейя, довольно известный мыслитель и автор. Сейчас он, если не ошибаюсь, работает в Министерстве культуры.

Маркос Пенья (председатель правительства) объявил, что поводов для паники нет, однако эксперты считают, что правительству надоела градуалистская (мягкая, эволюционистская и частично этатистская) стратегия Прат-Гая и оно собирается изменить стратегию. Кто-то считает, что макристы усилят этатистские тенденции, кто-то — что они перейдут к шоковым методам. Я с самого начала хотела именно реализации доктрины шока, и в этом смысле действия Прат-Гая меня несколько разочаровали. Т.е. работал он профессионально, отменил валютные ограничения сразу после прихода к власти оппозиции, но дальше работал мягко и по-этатистски, а не по-рыночному; в итоге, несмотря на ряд позитивных перемен, экономика по-прежнему очень этатизирована, раскручены лишь некоторые гайки. Агросектор недоволен, крупный бизнес чувствует себя получше, но тоже ещё не до конца оправился от киршнеризма; с инфляцией так и не смогли справиться; рецессия оказалась более серьёзной, чем прогнозировали экономисты; проблемы с образованием колоссальны, а этой осенью пройдут парламентские выборы. Макристы и перонисты уже начали обмениваться взаимными «любезностями», словом, второй этап политической борьбы за Аргентину начался.

Одновременно с вышеописанными событиями были выдвинуты официальные обвинения Кристине Киршнер и нескольким высокопоставленным лицам из её правительства. Мошенничество с отягчающими, коррупция — всё стандартно.

У «макристов» есть больше полугода на то, чтобы… не исправить ситуацию (это невозможно при том количестве проблем, которое оставили в наследство предыдущие правительства), но хотя бы системно приступить к её решению. К сожалению, в стране лишь немногие готовы идти на радикальные меры, а с другой стороны, очень много саботажа: например, постоянные пикеты и шествия, перекрывающие город, не разгоняются — полиция предпочитает не вмешиваться и не ссориться с левыми партиями, у которых есть своя пресса, и с профсоюзами. К тому же кому охота рисковать за нищенскую зарплату? Ведь многие аргентинские копы ходят в рваных ботинках, едят вредную дешёвую пищу (отсюда такое количество ожиревших полицейских, в отличие от Чили) и не имеют денег, чтобы прикупить патроны. В связи с этим власти наметили полицейскую реформу, посмотрим, насколько эффективной она окажется. Как по мне, то копам просто нужно увеличить зарплату в 2.5-3 раза, дать нормальные полномочия, и проблема с уничтожающим страну криминалом и постоянными мелкими левацкими протестами исчезнет, как утренний туман.

В любом случае — удачи Макри и его политическому блоку, удачи аргентинским копам, сил и терпения аргентинским военным, вынужденным терпеть унижения и получать финансирование по остаточному принципу (впрочем, по сравнению со временами киршнеризма их положение несколько улучшилось).

Kitty Sanders, 2016


Вложения:
kk.jpg
kk.jpg [ 24.59 КБ | Просмотров: 1361 ]
Комментарий к файлу: Китти Сандерс и Иван Петрейя

Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 22:01 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
Запланирована книга о правой латиноамериканской политике 1940-2010-х на русском языке

Дорогие читатели!

Меня неоднократно просили написать что-нибудь значительное про Латинскую Америку с «правой» точки зрения, или в подробностях прокомментировать какой-нибудь известный текст, написанный левыми, но каждый раз я говорила, что «комментарий на текст» это не совсем мой формат, а написать что-либо значительное мне сложно из-за работы, в т.ч. над собственными проектами (Brotes Pisoteados, Prolegómenos al libro Carne, газета, редактура и дополнения к Carne и масса других дел).

Однако, ознакомившись с печальным состоянием латиноамериканистики и правой мысли в России (и в СНГ), а также обнаружив корявый плагиат моих статей (я не против заимствований «из меня» как таковых; но желательно хотя бы копировать без ошибок), приносящий только вред ввиду неграмотности и искажённости, я приняла окончательное решение: начать писать книгу по «правой Латине XX-XXI веков». Она будет написана на русском языке (на испанском в такой книге нет острой нужды; к тому же у здешних правых достаточно собственных проектов, позволяющих более-менее сохранять историческую преемственность и не забывать прошлое). Финансироваться она будет через частные пожертвования. По окончании работы книга будет свёрстана, оформлена, переброшена в pdf, djvu и т.д., и выложена в сеть для бесплатного скачивания. Читать и распространять её сможет каждый желающий совершенно бесплатно.

Идея, как у меня обычно и бывает, началась с плана написать несколько небольших статей о «трёх волнах латиноамериканской антикоммунистической правой политики XX века». Ничего особо серьёзного, просто небольшой ликбез на уровне политической публицистики. Первая часть получилась именно такой — небольшой и публицистической. Вторая — уже больше, и я оказалась недовольна тем, что не смогла вставить туда ещё кучу материала. Третья часть, о Пиночете и Стресснере, получилась огромной. Что будет дальше — страшно представить; наверное, какие-то огромные простыни текста, которые невозможно прочитать за один день. Когда цикл статей перерастает в нечто очень крупное, и даже формат «лонгрида» перестаёт удовлетворять автора, выход один — писать книгу.

Почему ещё я всё-таки решила заморочиться с книгой? Написав ещё в самом начале 2010-х несколько статей о Латинской Америке и франкистской Испании, я обнаружила, что эта тема вызывает у людей сильный интерес. Кто-то хотел переехать, кто-то искал информацию о правых режимах, кого-то интересовал экономический опыт, а кто-то искренне поражался, узнавая, что в пиночетовской Чили, вопреки рассказам Аларкона, были сняты лучшие фильмы в её истории и проходили метал-концерты, а в стронистском Парагвае никто пальцем не трогал левых художников, критиковавших режим, и не запрещал их выставки (по каковой причине эти художники никуда из Парагвая и не уезжали). Сегодня интерес к «правой Латине», кажется, вырос ещё сильнее, и, я думаю, пора мне взяться за перо и написать что-то фундаментальное, интересное как студентам-латиноамериканистам и международникам, так и историкам, и социологам, и политикам, и антикоммунистам, и просто заинтересованным людям.

Специалистов моего уровня, которые бы могли описать правую-антикоммунистическую политическую доктрину Латинской Америки во всём её многообразии (на русском языке), кажется, просто нет; я регулярно отслеживаю русскоязычные новинки, и они все либо основаны на старой советской школе, которая искажает факты; либо дают несколько однобокую картину; либо демонстрируют игру авторов в «политический патриотический цинизм» в духе «мы будем писать о Латине, исходя не из реальности, а из российских интересов»; либо вообще представляют собой дикие выдумки и фричество, вроде рассказов о том, как Анастасио Сомоса кормил анаконд оппозиционерами, а Пиночет запрещал женщинам носить брюки и майки. Ситуация усугубляется тем, что многие современные авторы, пишущие о Латине, не знают ни испанского, ни португальского. И ладно бы они кропотливо пользовались сотнями прекрасных англоязычных источников — но ведь они в основном довольствуются тем, что лежит бесплатно на Лайбрари Дженезис.

Методологически я буду исходить из уже известной читателю концепции «трёх поколений» (точнее, уже четырёх, см. ниже) латиноамериканской Правой (первое поколение — «правые этатисты», чаще всего близкие к франкистской социальной модели, придерживающиеся принципов Hispanidad; второе — это те самые пиночеты-стресснеры, которыми старшее поколение пугала советская пропаганда; третье — это ужасные «неолибералы», которыми уже нас всех в 90-е пугала антиельцинская «объединённая оппозиция» и всевозможные левые «журналисты», рассказывавшие, как головорезы AUC убивают невинных детей из FARC и так далее. Разумеется, я затрону и зарождающееся «четвёртое поколение», которое начало «правый поворот» в Латинской Америке в 2010-е; благо я сама в этом «повороте» активно участвовала. Там будут Маурисио Макри, Порфирио Лобо, Джимми Моралес (и провалившийся Отто Перес Молина), Орасио Картес, Себастьян Пиньера и т.д. Про четвёртое поколение подрастающим русским (и русскоговорящим) впаривает чушь уже нынешняя пропаганда, 2000-2010-х.

Я собираюсь описать наиболее яркие (в хорошем и плохом смыслах) режимы, их особенности, экономическую деятельность, внешнюю и внутреннюю политику, идеологию и социальные доктрины, на которые они опирались. Однако это будет не бессвязный набор глав, а стройное и чёткое хронологически упорядоченное повествование, начинающееся с 1940-х и заканчивающееся 2010-ми. В книге будет много иллюстраций, также я планирую пустить приложением сканы некоторых документов, не публиковавшихся ранее. Также приложением пойдёт серия статей о положении еврейской диаспоры в Латинской Америке во время правых диктатур и отношениях этих самых диктатур с Израилем; это не даст возможности левым невозбранно рассказывать про «нацистско-фашистские режимы».

Отвечаю на наиболее часто задаваемые вопросы. Про эскадроны смерти — напишу. Про гаитянский дювальеризм, его особенности и предпосылки — тоже. Про гватемальскую Гражданскую — разумеется. Про боливийский опыт наркогосударства — тоже напишу. Про положение женщин, особенности их имущественных прав в контексте правых-левых режимов — обязательно, благо, я этот вопрос исследовала ещё для Carne. Про Урибе — постараюсь не только написать, но и интервью с ним сделать. Про Кубу — да, конечно. Про особенности аргентинских «перонизмов» и Triple A — тоже, равно как и про красный террор в Чили, Аргентине, Перу и т.д. После выхода книги больше ни один «историк» не сможет выдумать «знакомого профессора-специалиста по Латине, который ничего не слышал о массовых убийствах, левом насилии и экспроприациях». Больше никто не сможет рассказывать сказки о том, как добрые социалисты-коммунисты помогали бедным и спасали женщин. Бездумной апологетики, разумеется, не будет — это не мой стиль. Будет историческая правда, куча источников на пяти языках (испанский, португальский, английский, русский, французский — последний нужен для главы о Гаити) и здравая оценка эффективности того или иного режима, без лицемерной достоевщины, которой страдают критики правых латиноамериканских режимов, всерьёз считающие Ленина, Троцкого, Мао, Чёрных Пантер, FARC или Хизбаллу «прогрессивными и гуманными».

Работа над книгой займёт год-полтора.

Что мне для этого понадобится? Донейт. На данный момент действует PayPal моего европейского партнёра и друга, на который уже можно переводить деньги.

Скрытый текст. Вы не состоите в группах, которым доступен этот текст.

Прошу всех заинтересованных лиц жертвовать, потому что других источников финансирования конкретно этого проекта у меня нет и не будет. Я пишу его исключительно с просветительскими целями. Он создаётся для русскоязычных правых, людей, интересующихся особенностями консервативной политики, междисциплинарных исследователей и латиноамериканистов, и по окончании я передам его всем вам.

Kitty Sanders, 2017


Вложения:


Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 22:05 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
Деревня окружает город?

Сегодня идея деурбанизации считается чем-то совершенно неприличным; единственное исключение — это если деурбанизирующиеся «дауншифтят», или переезжают в хипстерские экологические дома с прозрачными стенами, работающие на солнечных батареях. Многие говорят об «урбанизме», «создании комфортного городского общественного пространства», расширении городов, но мало кто упоминает деурбанизацию.

В действительности, именно непомерная урбанизация, сокращение сельскохозяйственных территорий, на которых работают фермеры, крестьяне, «латифундисты», и потеря авторитета землевладельцев стали одной из причин сильнейшего олевачивания всей мировой политики. Город по определению более «левый» и тоталитарный, нежели село. Это легко объяснимо: в селе избранная власть ходит рядом с вами, отдыхает там же, где и вы, и половина жителей — родственники друг другу. Дотянуться до горла власти можно, просто протянув руку.

Власть в городе, напротив, жёстко отделена от населения, и дотянуться до неё можно только с огромным трудом. Город (как политический, культурный и философский субъект, разумеется) продвигает идеи, немыслимые в селе: например, запреты оружия, вегетарианство/веганство, запрет физического насилия, либертинаж, отказ от самодисциплины. В городе распоряжаются физически слабые, эмоциональные, достаточно образованные, но страдающие комплексами перед более сильными, люди. Это не значит, что в городе живут только такие — вовсе нет, «слабых и эмоциональных» вообще может быть меньшинство, однако именно они будут задавать там повестку, контролируя прежде всего интеллектуальную жизнь и систему образования: «безопасность вместо свобод», «борьба с несогласными во имя общественного спокойствия», «всё, что угодно, лишь бы не лишиться комфорта», «даёшь Единственно Верный набор Прогрессивных Идей во всех школах и университетах». Умело манипулируя, вбрасывая идеи «приоритетности слабых и угнетённых» и «необходимости социальной ответственности», устраивая истерики на почве «безопасности детей», наркотиков, гражданского оружия, крупных собак, они постепенно приступят к формированию «всемогущего правительства» (с) Мизес, в которое смогут влиться. В результате у «властителей городских дум» в головах формируется весьма странный набор идей, сочетающий в себе либертинаж, софт-тоталитарную ненависть к инакомыслию, оголтелый прогрессизм, «помощь угнетённым» («добро пожаловать, исламские беженцы»), ненависть к агрессии (слабые и эмоциональные люди её не выносят) и стремление как можно сильнее увеличить «безопасность» путём передачи центральной власти как можно большего количества свобод. Чтобы она, власть, разобралась с элементами, не вписывающимися в дивный мир без агрессии, насилия и инакомыслия.

В статье я, разумеется, не хочу противопоставлять город и деревню — это уже сделано задолго до меня. Напротив, я выступаю за «солидаризацию» города и деревни и прекращение стигматизации последней. Под «городом» и «деревней» я понимаю не какие-то конкретные населённые пункты, а прежде всего мировоззренческо-социологические категории. И под взаимодействием деревни и города я подразумеваю прежде всего взаимодействие философское, политическое и культурное, а не экономическое (экономически города и деревни и так взаимодействуют.)

Концепция «деревня окружает город» считается, с одной стороны, слишком радикальной; она связана в основном с политическими и военными практиками красного Китая и полпотовской Кампучии. Но в таком виде она хотя бы сравнительно обсуждаема; «левая Академия» из прогрессивных университетов любит поговорить насчёт того, как приятно мочить эксплуататоров и разваливать империалистических хищников. С другой стороны, она рассматривается, как неприличная, если её пытаются вывести из ультралевого дискурса и трактовать в правом или хотя бы романтически-нейтральном ключе. Даже в смягчённом виде социологическая парадигма, в рамках которой консервативная деревня «корректирует» и питает город, а город передаёт деревне технические достижения и поддерживает её, сегодня будет считаться «неприличной»: ведь, с прогрессистской точки зрения, деревня есть отсталость, традиционализм и косность, а город — вечный линейный прогресс.

От правых иногда слышно что-то на тему «восстановления села», но в основном они говорят об этом, как о сугубо экономическом шаге; причём даже сама формулировка показывает, что к селу они относятся как к объекту и всерьёз считают, что его нужно «заводить вручную», тогда как решение экономических проблем на селе очень сильно зависит от дерегуляции, снижения пошлин, доступности техники и удобрений, хорошей образовательной инфраструктуры, посвящённой сельскому хозяйству, закрепления за людьми права на землю и упрощения процедур приобретения этой самой земли. К сожалению, помимо распространённой проблемы с экономической близорукостью, мало кто из правых учитывает тот факт, что политическая концепция «деревня окружает город» вполне может трактоваться «справа» в политическом, культурном и социологическом ключе. И именно «правых» воплощений этой концепции в XX веке было больше, чем «левых», просто левые смогли их эстетизировать и вписать в список собственных культурно-социологических практик; первые же, как всегда, забили на систематизацию собственного международного опыта и ограничились рассказами о том, что это просто «естественный порядок». Я скажу больше: реальная правая «социология деревни» должна учитывать не только фактор собственно деревни, но и фактор городских трущоб. О «социологии трущоб» мы подробно поговорим в другой раз; сейчас же продолжим разговор о деревне.

Чили

Как я уже рассказывала, в ответ на беспредел ультралевых, которых развёли в стране Фреи и особенно Альенде, в 1971 году была организована антикоммунистическая Patria y Libertad. В неё входила как молодёжь из зажиточных городских семей, учившаяся в престижном Католическом университете, так и криминальные элементы, и представители смежных организаций (PyL принимала участие в антиальендевских забастовках дальнобойщиков, пересекалась с национал-синдикалистами, участвовала в работе Poder Femenino — правофеминистского координационного комитета, который курировал акции протеста, забастовки, касероласос, продумывал логистику, доставлял еду для нуждающихся, контролировал полевые кухни, кормившие протестующих.), и сельско-фермерские элементы, которые активно боролись с политикой Альенде как у себя на земле, так и в составе городских боевых бригад.

PyL ответила на начавшийся ещё в 60-е левый террор своим собственным, антикоммунистическим террором. Боевики «Родины и Свободы» избивали и даже убивали левых, занимались саботажем, занимались антиальендевской пропагандой. Когда к власти пришла Правительственная хунта, PyL самораспустилась. Помимо PyL, в стране действовали локальные, чисто крестьянские антикоммунистические группировки, отлавливавшие альендевских комиссаров в провинции.

После прихода к власти Пиночета, хунта немедленно начала реанимировать сельское хозяйство страны, проведя серию глубоких реформ и дерегулировав эту отрасль. В итоге за период 1974-1982 экспорт чилийской продукции вырос почти в шесть раз. Чилийские вина стали одними из лучших в мире (при том, что качество воды в стране зачастую оставляет желать лучшего), сельское хозяйство и пищевая промышленность стали высокотехнологичными отраслями национальной экономики. Экспорт сельхозпродукции, оценивавшийся в 250 млн. долларов в 1974, вырос до 1300 млн. долларов в 1987.

Земельная аристократия по сей день весьма влиятельна в Чили, и «деревня» там во многом «сдерживает город», многие граждане которого готовы «стремительно лететь к коммунизму» — это регулярно демонстрируют студенты и многие профсоюзы.

Аргентина

Начиная с Movimiento Nacionalista Tacuara и заканчивая Triple A, антикоммунистическая идеология в Аргентине привлекала молодёжь из университетов, спальных районов и трущоб, выступающую против социализма и пытающуюся синтезировать «правый перонизм». MNT равнялись на испанскую Фалангу, причём не столько франкистский, бюрократизированный её вариант, сколько на «революционный национал-синдикалистский», в духе Примо де Риверы, только они хотели добавить к фалангистским концепциям больше католического фундаментализма.

Triple A, или Alianza Anticomunista Argentina, курировал Лопес Рега, министр социального обеспечения, плотно сотрудничавший с криминалом, профсоюзами и всевозможными «внутренними», «потаёнными» аргентинскими структурами, которые практически не видны неприобщённым наблюдателям. Параллельно Лопес Рега интересовался оккультизмом и астрологией и держал под своим контролем импульсивную, эмоциональную и склонную к мистическим настроениям Исабель Перон. Аргентинский Антикоммунистический Альянс формировался из отправленных в отставку полицейских и представителей силовых спецподразделений, криминальной молодёжи из трущоб, студентов-антикоммунистов и провинциалов, прибывших «покорять столицу», но не устроившихся в жизни. Противостояние левым со стороны парамилитарного движения Triple A было весьма масштабным, масштабнее, чем в большинстве других стран континента.

«Деревня», т.е. фермеры и землевладельцы, и сегодня являются серьёзной оппозицией левым. При режиме Кристины Киршнер, которая, используя лозунг «фермеры — часть Аргентины, а не её собственники» (хотя они и не претендовали), серьёзно разрушила структуру сельского хозяйства, задушила его налогами, зарегулировала, ликвидировала конкуренцию на рынке, оставив возможность для работы нескольким крупным монополиям, сросшихся с государством. При этом она регулярно выводила своих проплаченных «сторонников» из профсоюзов и киршнеристских молодёжных организаций на «марши за реформы и Кристину», на которых «трудовые массы» «гневно клеймили» фермеров, бизнесменов, оппозицию и прочих «врагов народа».

В 2008 году аграрии устроили масштабную забастовку, перекрыв трассу и вызвав серьёзный испуг у правительства.

Итоги

Я хочу сказать, что бояться деурбанизации — глупо и недальновидно. Это скорее признак «оздоровления общества», нежели какой-то дурной симптом. Ничего ужасающего в «деревне» и «общине» нет, если это не какая-то сектантская община, живущая в глуши и отказывающаяся от телефонов, компьютеров и тракторов. Более того, западные проблемы последних 50-60 лет связаны именно с тем, что произошёл колоссальный перекос в сторону «города», причём не столько в сторону городской промышленности и предпринимателей, сколько в сторону университетов, где студентам дают в основном очень сомнительные доктрины различных левых социологов и экономистов, НПО и транснациональных структур.

Мне очень сложно представить себе «арабские районы», в которых насилуют женщин, где происходят убийства и откуда постоянно вылазят какие-то социальные паразиты, требующие больше денег и жгущие собственность граждан на Рождество, в стране, где столицу реально «окружает деревня». Ну погрузятся эти фермеры и их дети в автобусы, приедут в город и устроят любящим понасиловать, пожечь и пограбить «угнетённым» Джакарту 1966 года. К ним присоединится часть полиции и местный криминал, которому совершенно не интересно наблюдать, как угнетённые беженцы отнимают у него рынки и вообще хозяйничают на улицах. Добавьте ещё тысячи или даже десятки тысяч городских правых — фундаменталистов-христиан, националистов, которые тоже с радостью присоединятся. Проблема, в общем-то, будет решена за несколько дней. Узнав о событиях в каком-нибудь Ротерхэме, вся эта разномастная толпа просто раз и навсегда решила бы проблему пакистанских насильников-сутенёров и местных властей.

Обычно считается, что «деревня» по умолчанию страшнее и хуже любых городских инициатив, и на это активно работает культурная пропаганда: деревня — это «Техасская резня бензопилой», а город — это «Дьявол носит Prada». Однако это довольно глупые стереотипы. Я постоянно езжу по провинциям самых разных стран, знакома с кучей фермеров и аграриев, и такой концентрации рассудительных и свободолюбивых людей ещё нигде не видела. Живя в своё время в России, я тоже много общалась с «деревней», и никаких конфликтов с ней у меня не было. Более того, мой отъезд из России был связан в первую очередь с инициативами «федерального центра», т.е. концентрированного города, а никак не с «экспансией деревни». Большинство больных российских законов принимают носители городской культуры: они владеют двумя и более языками, постоянно ездят за границу, их дети обучаются в лучших университетах Европы и США, сами они горожане; максимум их родители могли быть откуда-то из провинции. Их риторика — 100% «городская», бюрократическая и регламентирующая.

Правым необходима «реабилитация деревни» и новая социология, органично вписывающая в себя деревню и трущобы, план борьбы с нищетой, адекватную и прагматичную позицию в отношении криминала (я говорю о «национальном» и «культурно близком» криминале; исламисты, среднеазиатский криминал и прочие «кочевники» являются естественными врагами правого свободного общества.) Я сама, признаться, испытываю сильную тягу к написанию художественных текстов на деревенские темы. Вскоре у меня должна выйти книга (на испанском), сочетающая в себе деревенскую прозу, киберпанк и мой фирменный «магический ельцинизм». Пытаюсь сделать, так сказать, собственный вклад в реабилитацию деревни. Которая, надеюсь, кое-где скоро перейдёт в наступление.

Kitty Sanders, 2017


Вложения:

Комментарий к файлу: Кадр из «Техасской резни бензопилой»

Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 22:08 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
«Prolegómenos al libro Carne» — вторая книга Китти Сандерс

Много бутылок вина и крепкого алкоголя назад мой издатель предложил мне встретиться и обсудить выход книги «Carne». Он довольно сильно затягивается, поскольку я добавляю кое-какие интересные вещи, а корректор, в свою очередь, с трудом может продраться через огромный сложный текст.

Подумав и покрутив ситуацию, мы решили срубить денег сделать книгу, которая бы в сжатой форме излагала философско-культурный посыл «Carne», рассказывала о сути моего исследования и параллельно служила бы философским введением в основную книгу. Я согласилась и села её писать. Работать пришлось ударными темпами, я дико устала, но таки сделала довольно сложный текст, написанный на стыке публицистики, либертарианского эссе, философско-социологического трактата и памфлета, направленного против этатизма, «социального государства» и деприватизации женщин. Книга называется «Prolegómenos al libro Carne».

Тема всё та же, что и в «Carne» — проституция, индустрия для взрослых, миграция: минусы, плюсы и варианты решения проблем, сопряжённых с отраслью. За основу я взяла несколько ключевых тезисов, связанных с идеями собственности на себя, жертвоприношения-потлача, приватизации и деприватизации индивида посредством передачи его в «общественную» (что фактически означает — государственную) собственность; кроме того, разобрала ряд новых левых идеологем, формально связанных с «антикапитализмом» и «теорией излишков», а реально — с обобществлением людей и уничтожением индивидуальности (далее — обширная цитата из новой книги):

Очевидно, что жертвоприношение, будь оно представлено в виде раздаривания или уничтожения, возможно в условиях отсутствия частной собственности на раздариваемое и уничтожаемое. Собственность должна быть либо изначально коллективной (т.е. ничейной), либо отчуждённой (экспроприированной, национализированной), чтобы её можно было уничтожить, не раскалывая общество и не сталкиваясь с противостоянием со стороны владельцев этой собственности. В конце концов, уничтожение «излишков» собственности возможно лишь тогда, когда есть некий регламентирующий орган, определяющий, когда имущество становится излишним, подлежит изъятию и принесению в жертву. Или когда собственность не принадлежит никому конкретно, а значит, с определённой точки зрения, её уничтожение или распределение поровну — «справедливо».

Более того, уничтожение и распределение излишков делаются чем-то близким, схожим. Они становятся двумя сторонами одной медали: «излишек» в обоих случаях рассматривается как нечто нетривиальное, неправильное и «свалившееся на голову». И перераспределение, и уничтожение ликвидируют этот излишек, озадачивающий правящую бюрократию самим фактом своего существования. Излишек пугает их тем, что он может стать ступенькой к свержению или как минимум уменьшению роли этой бюрократии, в руках которой находится весь распределительный аппарат. Если многие начнут производить излишки — они вскоре додумаются и продавать их, а это сделает «государство», функция которого в архаических обществах (и не только) сводится в основном к религиозной ритуалистике, войнам и перераспределению, ненужным.

Следовательно, излишку нужно было придать антиобщественный, шокирующий статус. Его нужно было сакрализировать, табуировать, вывести из сферы обычных социально-экономических отношений, создать условия, в которых исключительным правом на соприкосновение с этим излишком обладает только правящая бюрократия. Фактически, излишек подлежал экспроприации для того, чтобы люди не смогли самоорганизоваться посредством рыночных отношений. Несложно заметить, что эта архаическая практика была в полном объёме усвоена левыми движениями XIX-XXI веков. Она стала более сложной, государства — более массивными и тотальными, а риторика из религиозной превратилась в социальную, однако изъятие и перераспределение «излишков», навязываемая «порочность богатства» и даже «порочность идеи собственности» — это отголоски архаичных ограничительных, этатистских, антирыночных и дискриминационных практик, которые на протяжении веков и тысячелетий мешали прогрессу и развитию человечества. Изымая ресурсы, произведённые людьми, и перераспределяя их, государство выполняет ту же функцию, что и жрецы, осуществлявшие потлач: оно как бы берёт «порочный излишек», и, пропуская его через себя, нормализирует, легитимизирует его и распоряжается им по своему усмотрению (при этом значительная доля экспроприированного оседает в карманах бюрократов, голосующих за национализации и высокие налоги). Фактически, государство в этом вопросе действует как паразит, наделённый неприкосновенным религиозным статусом.

Совершая экспроприации, оно осуществляет двойное зло. С одной стороны, оно грабит людей и усиливает коррупцию, улучшая благосостояние бюрократии; вся социальная риторика строителей «сильного государства» — не более, чем пропаганда; фашизм, советский коммунизм, маоизм и более современные венесуэльское боливарианство, аргентинский киршнеризм и никарагуанский сандинизм демонстрируют лишь вопиющий грабёж граждан государственными органами под предлогом «социального государства», которое на самом деле погружает бедных людей в ещё худшую нищету. С другой стороны, оно разрушает институт собственности и уничтожает рынок, тем самым лишая общества возможностей — ведь устойчивый институт частной собственности является базовым принципом любого развитого общества. Люди, живущие в условиях имущественной зыбкости, теряют мотивацию к обучению, развитию, конкуренции, улучшению уровня жизни. Такие государства погружаются в депрессию или хаос, как Аргентина при Киршнер, или Венесуэла при Мадуро. Настроения в обществе делаются криминально-деструктивными, а основным мотиватором делается зависть и ненависть, ведь если имущество нельзя приобрести нормальными методами, то его следует либо украсть, либо изничтожить.

В «Пролегоменах», как и в «Carne», я доказываю, что женщины из индустрии для взрослых очень часто оказываются вовлечёнными туда в силу исторически сформировавшегося механизма присвоения государством граждан и обращения их в полную госсобственность. Опираясь на многочисленные факты принудительного государственного исключения женщин из рынка труда, собственности и зачастую даже образования, я рассказываю об экспроприации значительного процента женщин, жизненно необходимых государству для воспроизведения населения, и демонстрирую, что индустрия для взрослых является частью этого механизма присвоения. Именно поэтому государство предпринимает настойчивые попытки криминализировать эту сферу (если государство криминализирует и запрещает некий сегмент рынка, то оно, скорее всего, желает установить собственную монополию в этой области, и теневым образом пополнять бюджет — так в России функционируют рынки оружия, секс-услуг и наркоты, обеспечивающие несколькомиллионную армию разнообразных полицейских сил; аналогичным образом в Штатах разведка кормится с наркотрафика.) Именно поэтому государство формирует культурно-образовательную парадигму таким образом, чтобы женщины из индустрии для взрослых воспринимались как нечто отвратительное и наполненное грехом и мерзостью.

В том случае, если государство легализует секс-индустрию, этим тоже не следует восторгаться и считать, что оно отвязалось и стало «честным». На примерах европейских стран я показываю, что легализация связана скорее с этно-идеологическими и миграционными изменениями в политике: на роль бесправных жертв государства в Европу стали массово «претендовать» девушки из новых поколений мигрантов, которые массово подрабатывают в проституции, но, будучи частью этнорелигиозных землячеств, всеми силами это скрывают, дабы избежать позора или «убийства чести». Именно они заполнили те 60-70% объёма всей индустрии, которые находятся в самом низу и где процветает основной беспредел, несоблюдение контрактов и тд. Несоблюдению контрактов, кстати, тоже посвящена часть одной из крупнейших глав.

Такая картина характерна не только для Европы, где мигрантки в основном придерживаются мусульманского мировоззрения, но и для Латинской Америки: например, в Доминикане, Бразилии и Аргентине очень многие гаитянки работают в проституции, однако они ни на каких условиях не пойдут регистрироваться, потому что их начнёт отвергать собственная община. Девушки, однако, продолжают работать и прокармливать таким образом своих родителей или парней, которые, в свою очередь, обеспечивают устойчивость и «традиционность» общины, а также её закрытость и геттоизированность, что крайне выгодно государственной бюрократии, с давних времён обожавшей концепцию гетто, т.е. компактной территории, на которой проживает выключенное из рынка меньшинство, контролирующее само себя и занимающееся в основном бесправным тяжёлым трудом и криминальной деятельностью, пополняющей теневой бюджет государства. Таким образом, государство-Левиафан как бы вступает в негласный сговор с общиной, формирующей гетто, и кровь, которой скрепляется этот договор power sharing’а, часто принадлежит женщинам — представительницам этих общин.

Вообще я уделяю довольно много внимания взаимосвязи между адалт-индустрией, нелегальной миграцией и государством. На многих исторических примерах я рассказываю о том, как криминализация секс-индустрии и манипуляции с государственными границами превратили её в источних доходов для государства, а женщин, работающих там — в собственность государственной бюрократии. В книге вскрываются методы, которыми государство экспроприирует женщин из секс-индустрии (прямая криминализация, создание дискурса отвращения, разные типы социально-экономической изоляции) и причины, по которым оно так поступает. Много пишу про губительность левых практик и либертинажа, рассказываю, как формально «освобождающая» либертинская риторика (обожаемая сутенёрами) и политика (см, например, Бразилию) ухудшает реальное состояние дел. При этом запретительная тактика любого вида также усиливает государство, раздувает его и ставит большое количество граждан под его контроль. На самом деле, с позиций экспансивого государства, стремящегося подчинить себе частную жизнь людей, абсолютно не принципиально, кто криминализирован — проститутка, клиент, или они оба. В любом случае будет теневой коррупционный доход, повод отвлечь внимание людей от других проблем (например, изнасилований и поджогов автомобилей, осуществляемых некоторыми… скажем, политически активными меньшинствами), усиление контроля государства над обществом. На первый взгляд, особенно когда этот взгляд принадлежит внешнему наблюдателю, даже близко не представляющему себе, каковы реальные правила игры в том мире, который он пытается «анализировать», избиваемые и унижаемые девушки выигрывают от того, что на них обращают внимание и начинают помогать. Но в конечном итоге эта «помощь» выходит боком всем, а у избиваемых и унижаемых просто слегка меняется цвет кожи и появляется акцент — т.е. в «низовую» проституцию вливаются новоприбывшие девушки из Африки, Восточной Европы и Ближнего Востока, которые будут приниципиально «держать удар» и терпеть, но не оповещать государство о своём существовании и характере работы.

Для государства это двойная выгода: оно продолжает получать теневые доходы от «нижних 70%» индустрии для взрослых, которые вытесняются в подполье, а с «верхних 30%», которые особо никогда не скрывались и поддерживали сравнительно неплохие условия для девушек, оно начинает стричь гораздо большие суммы, чем раньше. Тем самым уничтожаются наиболее «безопасные пространства» внутри индустрии для взрослых, благодаря которым, например, лично знакомая мне девушка, мать четверых детей, может позволить себе полностью оплачивать им образование (частные школы, форма, прачечная, еда, учебники, откладывает старшей дочери на университет), а более грязные, теневые и коррумпированные — продолжают работать, только на ещё более жутких условиях. Яркий пример — уничтожение «бесстыдных заведений» на Кубе после «победы революции» и в Венесуэле после Переса Хименеса. Яркие пафосные стрип-клубы, обшитые, образно говоря, парчой и золотом, разнесли под завывания о достоинстве и революционном сознании. Только вот проституток на Кубе потом в лагеря отправили, вместе с «буржуями» и «извращенцами» (в основном лесбиянками и геями), за что Кастро официально извинялся в 2010, кажется, году. А в более гуманной Венесуэле их просто отпустили на вольные хлеба, пытались помочь им от всей социал-демократической общественной души, только они через несколько лет либо перемёрли, либо превратились в развалины, потому что были вынуждены идти работать на улицы (даже модели и танцовщицы, которые до этого не занимались сексом за деньги). Учитывая тот факт, что после свержения Переса Хименеса экономическое процветание, направленное на улучшение жизни людей, закончилось, люди стали жить похуже. В результате девушки стали пытаться добрать количеством клиентов, ну и всё — сифилис, нищета, бараки, спасибо, товарищи, что свергли кровавого тирана и освободили простую венесуэльскую женщину от гнёта.

Также в книге я рассказываю об идее «профсоюзов секс-работниц». Разумеется, громлю её полностью, потому что, во-первых, худшее, чем можно помочь рабочему — это повесить ему на шею профсоюз; а во-вторых, эти «профсоюзы» постоянно «почему-то» лезут возглавлять то трафиканты, то сутенёры, то держатели каких-то сомнительных сайтов, на которых куча несовершеннолетних онлайн-моделей засовывают в себя огурцы.

Рассуждая о том, что же делать, я прихожу к малоутешительному выводу: на нашем веку проблема вряд ли исчезнет. Криминализация, равно как и легализация, не принесут желаемого эффекта: адалт-индустрия слишком прочно спаяна с коррупционно-теневыми институтами государства. Далее цитирую перевод завершающей главы книги:

Как избежать этого, и можно ли вообще справиться с этим злом? Я не думаю, что его реально устранить целиком. Однако это зло можно минимизировать, укрепляя институты собственности, снижая уровень зарегулированности, поставив государство под контроль гражданского общества, рынка и неправительственных организаций, которые хорошо зарекомендовали себя и имеют хорошую репутацию. А кроме того — создав условия, в которых открыть своё дело (индивидуальное или семейное) — выгоднее, чем идти более маргинальным путём. Лично я бы сделала ставку на усиление роли и полномочий старых гуманитарных институтов, которые делают очень много для спасения девушек. Например, католические и протестантские фонды реально помогают проституткам, беженкам и нелегалкам — я лично много раз наблюдала эту картину. При этом они обыкновенно способствуют укреплению института собственности.

В конечном итоге я пришла к тому же выводу, к какому приходят самые разные исследовательницы, для которых благосостояние, здоровье и личности женщин важнее каких-то идеологических ярлыков. Считая современное состояние индустрии для взрослых деструктивным и опасным для многих женщин, работающих в ней или вовлечённых туда обманом, насилием или как-то ещё, я, однако, далека от идей криминализации или запрета, которые повлекут за собой ещё худшие последствия и окончательно изолируют индустрию для взрослых, превращая её в коррупционно-рабовладельческую кормушку для бюрократов, как это не раз случалось в Азии, Африке и карибских странах. Легализация, однако, тоже не выход.

В современных условиях нужны декриминализация, дерегуляция, ликвидация государственно-коррупционного контроля (как через криминально-сутенёрские, так и через профсоюзно-легалайзерские структуры), прекращение «порноизации» культуры и восстановление определённых консервативных социальных традиций, направленных на расширение количества частной собственности и вовлечение женщин в нормальную рыночно-профессиональную деятельность. Т.е., фактически, нужно устранение государства из ряда важных сфер и склонение общества в сторону правоконсервативных идей, что на сегодняшний день выглядит, увы, не очень реалистично (далее цитата из книги):

Декриминализация проституции и вообще индустрии для взрослых чрезвычайно важна; в этом сходятся исследовательницы самых разных, зачастую — совершенно противоположных взглядов. Я, например, пришла к выводу о важности декриминализации со своих консервативных рыночных позиций. К такому же выводу пришла Андреа Дворкин — левая радикальная феминистка, писавшая: «…для нас как для женщин наилучшим решением была бы декриминализация проституции. Её нелегальность оставляет наиболее обездоленных из нас полностью беззащитными перед этим наиболее кошмарным видом насилия и эксплуатации со стороны сутенёров, порнографов, профессиональных покупателей и продавцов живого товара. Но также для нас как женщин не менее важно, чтобы проституция не была легализована. Иными словами, законов против проституции быть не должно, как не должно быть и законов, регулирующих ее». Отчасти похожую точку зрения высказывала доктор М.И.Покровская, придерживавшаяся консервативно-христианских взглядов, решительно осуждавшая проституцию, жившая в дореволюционной России и делавшая доклад для Российского общества охранения народного здоровья в 1899 году: «Уничтожение регламентации можно приветствовать, как (…) признание проститутки человеком».

Всего в книге 186 страниц, она содержит иллюстрации, в т.ч. эксклюзив из моего личного архива. Размер книги — 21.5х15 см. Купить можно будет в интернет-магазинах, в т.ч. в электронной версии.

Kitty Sanders, 2016


Вложения:


Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 22:12 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
Марш #NiUnaMenos: женщины больше не «невидимки»

В июне 2016 года в Аргентине прошёл второй марш под названием #NiUnaMenos, направленный против насилия над женщинами, фемицидов, дискриминации и торговли женщинами. На него вышли жители многих городов страны — называлось что-то около сотни населённых пунктов. Первый #NUM состоялся в прошлом году, он тоже проходил 3 июня; также между ними располагалось ещё одно массовое женское мероприятие, формально не относящееся к #NiUnaMenos, но тоже вполне про-феминистское. Также в Буэнос-Айресе проходили локальные собрания и перфомансы, посвящённые проблеме прав женщин — так, совсем недавно в центре был небольшой, но эффектный марш протеста против женского трафикинга. Участники выступали против проституции и торговли женщинами. Они расклеили на столбах известные каждому портеньо флаеры, какими обычно зазывают клиентов борделей; разница заключалась в том, что на этих флаерах были устыжающие и гуманистические лозунги. Также они повесили на дерево несколько скульптур из картона, демонстрирующих, как индустрия для взрослых и торговля людьми дегуманизирует женщин. Скульптуры представляли собой женские торсы, одетые в трусы и бюстгальтеры, которые склеили из реклам разных борделей. Они висели там всю ночь. На следующий день, проходя мимо, я обратила внимание, что на дереве остался только один силуэт, низ которого изгрызли собаки. Это выглядело достаточно символично, особенно учитывая то, какую неприязнь в некоторых кругах вызывают подобные мероприятия.

Тема насилия, торговли, убийства женщин крайне важна сегодня. В странах Южной и Центральной Америки, в США и странах Юго-Восточной Азии, в Восточной Европе и Африке женщины являются мишенью для работорговцев, насильников, убийц, сутенёров, а зачастую — и мощных организованных криминальных структур (рекомендую книгу Alicia Gaspar de Alba, Georgina Guzmán «Making a Killing. Femicide, Free Trade, and La Frontera»). Аргентина, к сожалению, не стала исключением: только за последний год здесь было зарегистрировано 275 случаев фемицида (сколько осталось за кадром — ведомо только Богу). Буквально на днях страну потрясла новость о гибели двенадцатилетней Микаэлы Ортеги. Она пропала без вести 23 апреля. Родители подняли тревогу, полиция, не дожидаясь истечения 48-часового срока, начала разыскивать девочку сразу после подачи заявления.

Её нашли в конце мая. Она была убита (задушена) в день похищения — 23 апреля. Убил её двадцатишестилетний Луна Джонатан, бывший зэк. Он вёл фейковые странички в Фейсбуке, представляясь девушкой, вступал в переписку с несовершеннолетними «подружками», а потом приглашал к себе в гости. Разумеется, пол жертв играл для него, как и для практически любого другого дегенерата-убийцы, важную роль. Девочки и женщины в современной культуре виктимны, неагрессивны, покорны и слабы. Кинокультура и культура комиксов создают мощный сексуализирующий эффект вокруг женщин и эротизируют их смерть. В результате практически любой серийный убийца или насильник выбирает в качестве объекта агрессии именно женщин и девочек.

Ещё один шокирующий случай, который широко обсуждался на нынешнем #NiUnaMenos — это убийство Каролины Ало. В 1996 году её зарезал собственный бойфренд 113 ударами ножа. Многие женщины несли в руках плакаты с Каролиной и лозунгами: «Ni una menos», «No mas violencia», «Vivas nos quieremos» и «Не желаю, чтобы меня убивали из чувства любви».

По сравнению с прошлым годом произошли кардинальные изменения. Самое главное — стало значительно меньше левой политики. Как только Киршнер оттёрли от кормушки и она потеряла возможность финансировать La Campora, Kolina и прочих бездельников, как они резко потеряли всякий интерес к судьбам аргентинских женщин.

Я вынуждена сделать отступление. Левым, несмотря на социальную риторику, плевать и на женщин, и на нацию, и на всё остальное. Их интересуют только коррупция и деньги, которые они воруют у граждан через высокие налоги, этатизацию, финансовые ограничения и так далее. Киршнеристы здесь не исключение. У них нет каких-либо устойчивых идей. Например, ни для кого не секрет, что значительная часть кампористов перебежала на сторону Макри, как только он стал президентом. Вчерашние левые «критики Кристины», непримиримые троцкисты и радетели за народ, сегодня обнимаются с представителями La Campora и выступают за Кристину Фернандес, призывая создать единый фронт против президента Маурисио Макри. Киршнеристы много говорили о помощи бедным, но по факту благоустройством виший занималась молодёжь из Jovenes PRO, а реальную помощь бедным и голодающим оказывает Маргарита Барьентос, которая не раз высказывалась в пользу Макри. Недавно машину, которая везла благотворительное питание, собранное ею, разграбили киршнеристы. Т.е. «болеющие за бедняков» леваки-«патриоты» попросту украли благотворительную еду у нищих.

С феминизмом у левых та же ситуация. Женщины для них — просто электорат, который обязан слушаться партийных лидеров и не выступать с какими-то своими инициативами. В прошлом году, когда президентом ещё была Киршнер, La Campora массово явилась на #NiUnaMenos и агрессивно навязывала свои лозунги, размахивая собственными флагами. Реальные женщины немного потерялись на фоне организованных, подвезённых в нескольких автобусах, кампористов. Помимо них, были ещё какие-то левацкие партии с красными флагами, которые использовали для собственной популяризации проблему убийств женщин, работорговли и изнасилований. Общее впечатление было позитивным (насколько можно говорить о позитиве при обсуждении насилия и убийства женщин), но мероприятие выглядело целиком левацким, несмотря на присутствие сочувствующих представителей от либералов, церкви и полиции.

Нынешнее шествие было совсем другим. Была масса аполитичных женщин и женских организаций, придерживающихся умеренной или вообще аполитичной позиции, занимающихся конкретно проблемами фемицидов, торговли женщинами и правозащитой. Вместо красных и кампористских флагов были флаги сиреневые, розовые и зелёные (т.е. принадлежавшие феминистским и проабортным организациям). Безусловно, какие-то из организаций, представленных на шествии, имеют какие-то политические убеждения (например, было много анархисток, выступавших против всех остальных левых, и против правых, и вообще против государства), но они, по крайней мере, не ставят их впереди интересов женщин.

Присутствовало множество матерей, чьи дочери были убиты. Они стали заметны. Флаги политических лицемеров, скрывавшие немногословных убитых горем женщин, исчезли, и на первый план вышло то, ради чего и затевалось мероприятие — женская история, материнская боль, общее дело.

Как и в прошлом году, было много ярких перфомансов. Получилось артистично, зрелищно, резко и ярко. Было огненное шоу. Были девушки, изображавшие собой жертв фемицида. Их тела обводили мелом, и эти силуэты, напоминающие о криминальной хронике, смотрелись очень атмосферно.

Ещё одно важное отличие от прошлогоднего шествия — поддержка со стороны сторонних зрителей. Водители сигналили в знак поддержки, люди присоединялись, чтобы немного пройтись с нами. Общая атмосфера была крайне дружелюбной и позитивной, хотя, конечно, сохранялся молчаливо-горьковатый дух трагедии.

К акции традиционно присоединились политики, выложившие фотографии с хэштегом в соцсети.


Вложения:




Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
СообщениеСообщение добавлено...: 29 июл 2017, 22:13 
Не в сети
Старожил
Старожил
Аватара пользователя

C нами с: 23 апр 2014, 10:24
Сообщения: 7656
Изображений: 27
Откуда: Из рая
Благодарил (а): 5115 раз.
Поблагодарили: 2177 раз.
Имя: FURY
Город: Argentina Capital Federal
Kitty Sanders, 2016


Вложения:




Вернуться к началу
 Профиль Персональный альбом  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 24 ]  На страницу Пред.  1, 2, 3  След.


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 23


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Яндекс.Метрика
Счетчик тИЦ и PR
Создано на основе phpBB® Forum Software © phpBB Group
Русская поддержка phpBB